ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Из переполненной Господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! –
Славянский мир, сомкнись тесней...
«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может, спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
А там увидим, что прочней...
Случилась она летом 2000г. У входа в Школу стояли два паренька в камуфляже, в беретах. Чувствовалось, что им приятно носить форму. Я объяснил им цель своего приезда, хотя и сам смутно понимал её. Один часовой куда-то побежал, а я стал с интересом наблюдать за происходящим. Оставшийся «боец» сбегал за стулом и предложил мне посидеть с дороги, а сам успевал кому-то честь отдать, с кем-то поздороваться, пропускал машины на территорию Школы, отвечал на мои вопросы, но самое интересное, – успевал заглядывать в тетрадь по математике.
Вскоре мне разрешили пройти на территорию, где я увидел красивого седого мужчину с удивительно добрыми глазами, окружённого сотрудниками, гостями, родителями, детьми. Наши взгляды встретились, он подошёл ко мне, обнял, внимательно посмотрел в глаза:
– Я знал, что ко мне кто-то приедет из Киргизии.
Было ощущение, что он всё знает обо мне. Взгляд необыкновенно глубокий, и прикосновение... Так прикасаются неслучайно и неформально.
Михаил Петрович провёл меня в кабинет.
– Что Вас привело к нам? – внимательно смотря на меня, спросил Михаил Петрович.
Я не мог четко сформулировать цель своего приезда. Помню, было только желание приехать. Наверное, видя моё волнение, директор Центра образования показал на стену, где висели рядом вырезанные из дерева лики славянского богатыря и тюркского батыра.
– Мы народы-братья, наши религии – братья, но нас постоянно пытаются разлучить, разъединить, а у нас общая история, общие корни.
Полтора часа я слушал Михаила Петровича, но в памяти остались лишь первые фразы, было восприятие сердцем, а не умом, я практически ничего не запомнил. Я был зачарован состоянием, в котором находился. От этого человека исходила некая благодать, её я ощутил впервые, и она не позволила сразу осмыслить и осознать услышанные от Михаила Петровича слова.
Позже я узнал, что многие люди, впервые встречаясь с Михаилом Петровичем, испытывают аналогичные ощущения. Осмыслить сказанное им невозможно в одно мгновение, оно растягивается на всю оставшуюся жизнь.
Я впервые видел и слышал Учителя в самом глубоком понимании этого слова. Знания, которые я собирал много лет, сейчас обрушились на меня лавиной, но как-то мягко, легко и естественно.
«Я впервые...» – сколько раз мои мысли начинались с этой фразы! И не только в первый приезд, но и во все последующие. Я действительно многие вещи постигаю в этой Школе впервые. И этот процесс продолжается по сей день.
У меня впервые появилось ощущение, что я попал в Сказку. Хотя дети, как мне кажется, находясь в Школе, не ощущают этого пространства. Как рыба, находясь в воде, не ощущает воду. Сначала удивился тому, что сделано руками детей. Стены, фасады теремов выложены камнем. Они расписаны, именно расписаны, а не разрисованы абы как или покрашены, как в обычных школах. Эти камни излучали удивительно тёплую и светлую энергию. Такими же камнями местные жители облицовывают свои дома, но от тех я не чувствовал такого тепла. Было ощущение, что в Школе они живые, хотя на первый взгляд это те же камни. Всё, что видел в фильме, и в тысячной доле не отражало того, что увидел и почувствовал в реальности. Поначалу у меня сильно билось сердце. Постепенно успокоился, благо было время побыть одному. Я стал с любопытством рассматривать всё, что меня окружало. Чувствовалась едва уловимая необычность во всём. Я всматривался в отдельные камни, в то, что изображено на них, пытался почувствовать их. Оказалось, что у них разные, едва уловимые оттенки света и тепла. У каждого камня своя жизнь. Он был свидетелем многих событий на протяжении тысячелетий. И однажды этот камень встретился с ребёнком, который решил вписать в жизнь этого камня свою страничку, нарисовав то, что у него было на душе. А на одном камне, он находился в стороне от людских глаз, было написано мелом, размашисто – «За Родину!»
Помню, приехав домой, переполненный впечатлениями от увиденного и услышанного, я на своей даче стал выкладывать камнем бордюры, дорожки, бассейн. Поначалу дачники вертели пальцем у виска. Все нормальные люди увозят камни со своих участков, а этот, наоборот, вдоль дороги собирает их и на дачу везёт. Стали ходить и смотреть, что я делаю с ними. Через какое-то время, смотрю, они тоже стали собирать камни и выкладывать ими кто клумбы, кто дорожки, кто фундамент у домика. А через какое-то время в городе летние кафе начали оформлять композициями из камня. Наверное, случайность, но приятная.
Вернемся в Школу. Мне разрешили всё снимать на видеокамеру, фотографировать. Было интересно общаться с детьми. Первым ко мне подошёл парень лет 16-17 с ослепительной улыбкой, он весь светился изнутри. Поздоровался за руку. Я почувствовал в рукопожатии недюжинную силу, но эта сила была наполнена добротой – очень редкое сочетание сейчас.
– Меня зовут Василием, а Вас?
– Меня – Юрий, – ответил я, а у самого в голове масса вопросов.
– А по отчеству как? – давая мне возможность упорядочить свои мысли, спросил Василий.
– Василий, когда меня зовут по имени, я чувствую себя до 30-ти, когда по имени-отчеству, то за 50, а вообще-то я Викторович.
– Когда по отчеству величают, то голос рода звучит, – объяснил Василий.
Об этом я как-то и не думал, и решил взять инициативу в свои руки.
– Василий, а вы в каком классе учитесь?
Василий улыбнулся:
– Я давно институт закончил, историю преподаю.
– !?
– А сколько лет вы в школе?
– Я уже 13 лет с Михаилом Петровичем, а родом из Болгарии.
У меня пропало желание задавать вопросы, да и они все куда-то разбежались. В голове одна мысль: не лезь с вопросами, любопытных, как ты, здесь сотни, и все задают одни и те же глупые вопросы, лучше постарайся быть, просто быть.
Василий также с улыбкой, пожав мне руку, поспешил по своим делам. А я стал наблюдать дальше.
Было ощущение, что вся Школа знакомится со мной. Какая-то часть ума пыталась анализировать всё происходящее, разговор с Михаилом Петровичем, Василием. Наверное, поэтому я не заметил, как рядом оказался ещё один паренёк лет 12-13-ти. Он явно ждал, когда я вернусь из своих размышлений. Первым поздоровался и, как старому знакомому, стал рассказывать, что приехал со сбора льна. Они вручную его собирали, затем отправили на фабрику. Им пришлют ткань, из которой они сошьют себе одежду, как шили в старину. В ней летом прохладно, а зимой тепло. Он рассказывал с нескрываемой гордостью. Мой ум в это время вспоминал сельхозработы, когда я в его возрасте учился в школе.
– Мне пора, – сказал, улыбаясь, паренёк и убежал.
На следующий день утром пошёл в Школу. Было ощущение, что я действительно иду в школу, как в детстве, но в Школу необычную. Ум пытался всё увиденное объяснить, а в душе что-то ликовало. Вот группа ребят чистит два мешка картошки, как я когда-то в армии, кто-то прибежал с пробежки, кто-то подметает территорию, где-то звучит мелодичная народная песня. Группа детей составила вместе столы, сели в кружок и учат физику, а ведёт урок один из учеников. Рядом так же образовался кружок, где учат английский язык. Было ощущение улья – всё вокруг меня было в движении, но это было не хаотичное движение, а подчиненное какой-то неведомой мне Мудрости. В этом движение чувствовалась скрытая сила жизни. Движение и перемещение – разные вещи. Движение – это среда, подобно воде, воздуху, огню. Это стихия, но более тонкая. Благодаря такому движению все стихии оживают. Они приходят в движение и захватывают всё живое. Вода в реке течёт, огонь течёт, воздух течёт, танцы в Школе текучие, а не дерганые, даже рукопашный бой напоминает движения народного танца – всё вокруг меня двигалось в каком-то гармоничном естественном течении.
Вся наша жизнь наполнена движением. Я служил в армии, там мы больше перемещались, чем двигались по приказам командиров. А порой, на каких-нибудь работах, создавали видимость движения, а то и вовсе старались заменить себя молодыми солдатами. «Солдат спит – служба идёт!».
Значит, искусство жить и развиваться напрямую зависит от искусства видеть и понимать движение, умения использовать его или, точнее, находится в нём. Если хотим понять жизнь, то необходимо понять движение, без него жизни не существует. Жизнь возникает только там, где есть движение. Нет движения – нет жизни. Перемещения могут быть, но жизни в них нет. Перемещения могут быть и по инерции.
Что же является основой движения в Школе?
Для того, чтобы толчок произошёл и появилась движение, нужна сила, которая создаст или вызовет такое движение. Сила – это тоже среда, только ещё более тонкая, чем движение. Сила управляет движением, она его и создаёт. Движение в свою очередь наполняется силой. Силой же управляет сознание или дух. Его природа является ещё более тонкой.
Какая же сила управляет движением в этой Школе? Неужели в старину это называли Действом, не деянием в действии, но сотворением в действии?! И одновременно это Действо было обычной работой на кухне, обычной работой на стройке. А вот занятия обычной учёбой назвать не получалось, они были явно необычные для меня.
Например, за столом сидели ребята разного возраста. Паренёк лет пятнадцати объяснял математику, а в это время хлопец лет десяти вертел головой во все стороны.
– Если не будешь слушать, то сейчас пойдёшь и ничего не будешь делать, – серьёзно сказал ведущий. Хлопец сразу включился в процесс. Чувствовалась, что это для него серьёзное наказание.
Всё это я называю сказкой, ощущением чуда.
«Чудеса не противоречат природе, они противоречат лишь тому, что нам о ней известно», – говорил Святой Августин.
Наверное, и обычный лес со своими обитателями может быть сказочным. Всё зависит от самого человека, насколько он открыт, от его намерений, желаний, от чистоты его мыслей. Так же и Школа видится разной для разных людей, приезжающих сюда. А приезжают целыми делегациями: и родители с детьми, и желающие построить терема на своих гектарах, и такую же Школу, и проверяющие из различных министерств и ведомств.
После беседы с Михаилом Петровичем мне предложили экскурсию по Школе.
Я уже потом вспомнил, что у меня на плече видеокамера. Благодаря ей можно воспроизвести беседу дословно.
– У нас научно-исследовательское учреждение, цель которого – создание образовательных программ для школ России на первую половину XXI века. Слово «образование» – значит дать образ будущего, т.е. каким будет образование, таким будет и будущее. Практически это работа на будущее России. Россия должна жить, продолжаться, и поэтому в будущем Россия должна жить тем, чем она жила в прошлом.
– А кто вас обучает?
– У нас ведут предметы, преподают сами лицеисты, сами дети. Мы учимся и сами обучаем. Наше отличие от средней школы в том, что у нас нет классно-урочной системы. Мы смотрим на ребёнка, который пришёл к нам, не как на человека, ничего не знающего и не понимающего, а как на человека, у которого всё это есть, заложено. А мы лишь помогаем ему это открыть, пробудить. В генах у него это всё заложено. У нас нет классно-урочной системы, потому что когда приходит ребёнок в первый класс, ему расписана программа на все 11 лет на каждый день. То же касается учителя – он находится в жестких рамках учебного плана. И если ребёнок знает что-то больше, то ему не дают это высказать, раскрыть ещё больше. А у нас непрерывная система, и если человек знает больше, то мы помогаем ему узнать больше, ещё больше. Мы даём ему ту ступеньку, до которой он может достать и благодаря этому идти дальше и ещё дальше. Мы не останавливаем в развитии ребёнка.
– Простите, а почему пчёл у вас так много?
– А у нас есть своя пасека!
– Да вы что, прямо здесь?
– Да, вот она!
Перед нами действительно стояли ряды ульев, красиво расписанных. У меня непроизвольно внутри что-то сжалось. Я не решился так близко подходить к ним, как моя провожатая, и сделал вид, что снимаю их издалека.
– Да вы не бойтесь, они у нас добрые! – успокоила меня девушка.
Впоследствии мне дети говорили, что Михаил Петрович по утрам к ним подходит, наклоняется, что-то шепчет пчёлкам и идёт дальше.
– Мы сейчас расширяемся, так как к нам едут и едут. Сейчас у нас три тысячи желающих обучаться на одно освободившееся место.
– Я не вижу у вас обслуживающего персонала. Неужели всё сами делаете?
– Да, мы сами себя обеспечиваем, сами строим, сами готовим, сами за собой убираем, у нас своя пекарня.
– Прекрасно! Михаил Петрович говорил, что вы и рыбу себе сами ловите?
– Да, кстати, мы мясо не едим – едим рыбу, овощи, фрукты. Всё лето едим практически одни фрукты, потому что мы каждый день по два раза ездим и собираем их. Часть урожая нам отдают.
– А это у нас терем!
– А в тереме кто живёт?
– В этом тереме живут студенты. У нас постоянная нехватка жилья, в комнатах по 10-12 человек. По этой причине и многим приезжающим приходится отказывать. Мы даже стараемся во время каникул, если кто-то едет домой, использовать их места.
– Дальше у нас стройка идёт. Это наш деревенский дом, в прошлом году мы его построили буквально за два месяца. На строительстве этого терема я научилась многим строительным специальностям. В Школе всё построено руками детей. Мы строим и строим. Когда человек хочет жить, он делает всё для этого. А мы хотим жить и хотим, чтобы Россия росла и процветала.
– А сколько времени вы уже здесь?
– Три года, приехала из Петербурга. А это реставрация дома, на фасаде раствором цемента выкладывается дерево. Оно символизирует род, начало всего. А делает всё это Наталья Николаевна, студентка факультета декоративно-прикладного искусства.
– А какая у вас семья? Сколько человек в школе?
– Сейчас 450 человек. Это ученики, студенты и преподаватели. Нас не устраивают огромные тысячные школы, где дети не знают друг друга. Мы стараемся создать домашнюю среду, у нас ведь интернатная система, у нас Школа-комплекс. Небольшие двухэтажные дома, где живут, например, девочки. В доме есть спальные и учебные помещения, душ, туалет. Это, по сути, дом, где живёт большая семья, которая называется научно-педагогическое производственное объединение. Туда входят преподаватели, лицеисты, ведущие сотрудники по тому или иному предмету. Таких крупных научных объединений у нас три: два женских и один мужской. У нас есть большая столовая, два концертных зала, учебные помещения, где есть камины. Строим дома-терема купольные, потолки высокие, в народном стиле. В летнее время, как видите, большую часть дня проводим на свежем воздухе. Построены открытые площадки в тени деревьев, возле речки. В таком природосообразном классе проходит учебный процесс. Мы это не придумали, а почерпнули из опыта царскосельского лицея, из пажеских корпусов России, из военных училищ царской армии, которые растили элиту государства. Нам порой говорят, что дети оторваны от родителей. Ничего подобного, они приходят к нам в 13 лет, и на какой-то период идёт становление личности. Мы ничего нового не делаем, мы берём, что есть лучшего в человеке, и даём ему раскрыться. Поэтому атмосфера семьи, атмосфера дома, атмосфера взаимопонимания царит в Школе. Конечно, сложности есть, противоречия есть, неприятности – дети разные приходят.
Чтобы вжиться в среду, найти взаимопонимание, а это глубокий педагогический процесс – необходимо время. Но вся атмосфера направлена на то, чтобы у каждого получилось.
Мы все здесь братья и сёстры – мы так относимся друг к другу, а Михаил Петрович – наш большой Батя!
– А мама кто?
– Мама у каждого своя!
– Рисуете тоже всё сами?
– Да, мы все учимся рисовать. Мы должны уметь делать всё. Здесь готовят разнопрофильных учителей. Чтобы у каждого учителя было несколько высших образований. Любая мать, отец должны всё знать и всё дать своему ребёнку. На базе Школы мы имеем возможность получить несколько высших образований.
Я вспомнил слова Михаила Петровича на одной встрече с гостями, что первые результаты будут видны через 50 лет. Интересно их будет увидеть!
– А как давно существует ваш городок?
– С 1993г. Началось всё с этого корпуса, раньше это был обыкновенный барак. А это у нас Серебряный дом, там у нас НППО «Урал» живёт. Каждое научное производственное педагогическое объединение называется по-своему: «Святогор», «Сура», «Урал»...
– А какая у вас здесь должность?
– Я заместитель директора лицея историков. Лицеи у нас занимаются разработкой какого-то курса физики, химии, математики. Каждый лицей занимается разработкой того или иного предмета углублённо, а потом происходит процесс передачи информации. Лицеи-лаборатории выходят на всю Школу, чтобы передать информацию. И идёт погружение в этот предмет в течение нескольких дней. Вся Школа изучает один предмет не 45 минут, а нескольких дней. У нас действует система погружений, а не классно-урочная.
– А если нет учительского таланта?
– Если есть желание, вы, любя человека, выстраивая с ним систему взаимоотношений на уважительных основах, всегда дадите информацию. Когда ребёнок чем-то переполнен, он прибегает к маме и с восторгом делится, рассказывая о том, что его тронуло. Это будет доступно. И те ребята, которые выходят на других, и дают возможность овладеть информацией, выступают в роли учителей, остальные – в роли экспертов. Они думают: что нужно сделать в их курсе такого, чтобы была смычка предметов. Интегративная связь чтоб наладилась. Идёт взаимная коррекция в методическом плане.
– А если кто-то не понял?
– Дело в том, что у нас преподаватель не один выходит, а выходит группа ребят на группу ребят. И даётся возможность объяснить тему не только с одной стороны. Есть различные возможности объяснить материал с разных сторон. Ребята знают друг друга, знают тонкости психики каждого. И когда кто-то не может объяснить, то может объяснить товарищ его же возраста на его же образном, эмоциональном языке. Он может дать информацию. Пускай не в полном объеме, но центральную идею того, что прозвучало, он даст. А в дальнейшей доработке в экипажах, в совместной работе происходит домысливание того, что прозвучало. Когда же мы сегодня даём знания, а потом спрашиваем их, то превращаем ребёнка в компьютер. А за рамками этого процесса что?
Самое главное, во главу угла мы поставили служение государству, служение Отечеству. Вся наша деятельность направлена на то, чтобы сформировать творческую, эффективную личность. Михаил Петрович однажды на президиуме Академии наук сказал, что ребёнка нельзя учить, а нужно дать возможность развиваться. Академия была в шоке.
– А ребята в военной форме – это кто?
– Это казаки, у нас введено казачество. Парней принимают в казаки, они все дежурят днём и ночью, маршируют, ездят на парады, совершают марш-броски по горам, занимаются рукопашным боем. Мы сотрудничаем с погранзаставой, кто-то там проходит службу. Войну оружием не победить. Если мы хотим, чтобы у нас не было кровопролития между народами, нужно работать на будущее, в котором дети разных народов будут знать друг друга и жить вместе. Других способов не существует.
Как у Ф.И. Тютчева:
...Славянский мир, сомкнись тесней...
«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может, спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
А там увидим, что прочней...
– А есть у вас единая форма, как раньше у пионеров была?
– Нет, у нас в основном камуфляж, он удобен во всех случаях: и на работе, и на пробежках в горах, и на рукопашном.
– Как, девчата тоже рукопашным занимаются?
– Конечно, это всё русская культура, это всё изначально шло от наших предков, как же этого можно не знать?
– А дети других национальностей у вас есть?
– Россия – единая многонациональная, многонародная Держава. Мы стоим на этом. Русская Родовая Школа – это не значит, что одни русские у нас учатся. Это значит единая многонациональная Россия. У нас учатся дети более сорока национальностей и народностей, и у каждого свои корни, своя история. Важно их вспомнить и не терять.
– А отбой у вас есть?
– Есть, это у нас обязательно, в 21.00. Режим такой: подъём в 5.00 утра, т.к. самое лучшее время принятия информации – с 5 до 7 часов утра.
– А дальше что?
– Сейчас у нас летний режим. В 5.00 встали, до 5.30 – уборка в комнате, потом на пробежку в горы, это 30-40 минут, в речке купаемся, затем смотр комнат. Целый день проводим в различных занятиях. У нас нет праздной жизни, это очень важно. Мы стараемся беречь каждую минуту, потому что Время – это очень важно. Это энергия, которая помогает строить пространство. Работа у нас проводится крупномасштабная, происходит чередование работы: разработка курсов, непосредственно научная работа, народный танец, ансамблевое пение, рисование. Происходит переключение, поэтому мы не устаём. Каждый работает с большим желанием, охотой и любовью. И эта любовь к своему делу, она помогает. Вечером мы обсуждаем пройденный день, планируем, что будем делать завтра. В 21.00 – отбой.
Наша Школа – для всей России, для всего бывшего Советского Союза. Любой ребёнок может к нам приехать, попробовать поучиться. Основной критерий – желание не только учиться, но и работать на благо Родины.
Вот так и живём!
– Спасибо Вам большое! Можно я ещё поброжу по вашему центру?
Я продолжал путешествие по сказке. Мне по сказке путешествовать было интереснее, хотя ум постоянно возвращал в реальность, доказывая, что это просто школа-интернат, где детей заинтересовали необычной жизнью в нём, где у них много свободы для творчества, развития. А человек, организовавший всё это, очень хорошо знает психологию детей, их мир, изучил опыт лучших учителей, сам в душе остался ребёнком. В этой Школе удивительным образом происходит постижение знаний, идёт постоянный процесс сотворчества в этом постижении. Внешняя форма бытия наполнена глубинным содержанием – идеей возрождения Соборного Отечества, его Силы, Величия, Могущества.
Путешествуя по Школе, я зашёл в швейную мастерскую. Я вспомнил эту мастерскую по фильму, вспомнились слова, которые слышал в фильме:
«Эту мастерскую мы планировали для себя, как в большом доме, где можно шить для себя. У нас есть ансамбль «Колокола России», которому нужны костюмы, и мы сами шьём их. Планируем мастерскую для изучения русского костюма. Мы хотим попытаться проникнуться теми символами, которые принадлежали нашим пращурам.
Что предлагает нам сейчас рынок? Это, в принципе, иностранные товары, у которых свои символы, надписи. Что они несут, мы не знаем, но знаем, что каждый символ влияет на человека, его психику, состояние души. Поэтому мы хотим изучать символы, какое они имеют значение в одежде. Каждый народ вышивал свою одежду символами, которыми пользовался. Символы эти отражали суть народа в песнях, сказаниях, былинах. Это всё также отражается какими-то знаками в одежде.
Что мы знаем о русском костюме? Почему носили длинное, почему не носили короткое? Носили пояса; если это узор, то наносили его по низу. Эта традиция использовалась в светской одежде до XIX века. Орнамент использовался по низу, как защищающий. Когда смотришь на женщину, то, естественно, посылаешь ей мысль. Но женщина – это то, что несёт в себе плод, и если мысли проникнут сквозь защитную оболочку, если её не будет, то неизвестно, какое будет потомство в будущем. И ещё такой момент: когда ребёнка сглазили, мать его обязательно умывает и подолом вытирает. Это тоже энергия, которая убирает с ребёнка ненужное. И когда девушка позволяет снять с себя все обереги, то она может просто уничтожить в поколениях своих то духовное, даже просто генетическую защиту своих детей. И мы сегодня видим эти болезни, ничем невозможно объяснить такое количество заболеваний.
Если таким образом смотреть, то есть о чём поразмыслить. Цвет глаз, характер, внутреннее состояние просят соответствующего цвета. На Руси признавали, больше любили красный цвет, синий, зелёный, т.е. сочные тона. Практически были чёткие, природные цвета, не было полутонов, оттенков. Когда ребёнок рисует, он использует чистые цвета. А когда цвета идут в полутонах, то присутствует другое состояние, прежнее куда-то уходит, размывается. Когда видим яркие цвета, психика оздоравливается, мне кажется. Всё понятно. Также важно чётко говорить, выражать свои мысли. И цвета были природные. Это сейчас даже люминесцентные цвета применяются, хотя природу воздействия их на человека мы объяснить не можем. Это тоже может иметь значение. Каждый человек носит тот цвет, в котором он хорошо себя чувствует».
Эти костюмы, эти орнаменты, эти символы – всё это сейчас передо мной. Раньше для меня такими символами были символы из духовных традиций, например, крест – в христианстве, мандалы – в буддизме. А здесь дети мне открыли народную мудрость, и не менее значимую, мимо которой я проходил и не обращал внимания. Я вспомнил слова другой девушки из этого фильма:
«Цвет – это не просто цвет, в древности он означал Свет. Каждый цвет имеет своё сакральное значение. Белый – это белый Свет, это жизнь, сияние. Красный цвет – значит огонь, чёрный цвет – космос, зелёный цвет – жизнь. В зависимости от того, что человек утверждает, как он живёт, он подбирает себе цвет. Когда я живу, я лучусь, и мир лучится вокруг, и тогда это жизнь. Если мы себя отгораживаем от мира неким скафандром, то мы не имеем возможности лучить, и где-то даже не слышим мир, очень трудно пробиться. Можно, конечно, слышать мир и чувствовать через рёв дискотеки, но это очень трудно.
Но когда человек поёт народные песни, то голос рода звучит в нём. Можно, конечно, пробиться к Миру через плоские крыши искусственных коробок, но в храме, тереме мы буквально чувствуем, как через нас проходит эта вертикаль, связь с Миром. Так же и здесь можно, конечно, пробиться через скафандр синтетики, который нас разделяет, но он не даёт лучиться... То, что даёт нам земля – это лён, хлопок. И если мы наполняем его нашим состоянием, когда вышиваем, гладим эту одежду, она может быть или лечебной, или наоборот. И не случайно белая ткань, белый цвет в самых важных наших обрядах присутствует. Воины, когда шли на бой, белые рубахи надевали, и девушка выходит замуж в белом, т.е. самое главное, наверное, то, что цвет означает Свет!»
Тогда мне казалось, что так просто построить эту Школу –только расскажи людям. Это же очевидные вещи! К сожалению, эти очевидности не каждый видит.