Каково было учиться в лицее Щетинина на самом деле?
Что правда, а что вымысел в страшных сказках про школу Щетинина, разбирался корреспондент портала «ЯСНО» Наталья Глумова, журналист с 20-летним стажем, педагог-психолог по первому образованию.
Бывшие ученики школы Щетинина рассказали о годах учебы в лицее-интернате комплексного формирования личности детей и подростков и опровергли информацию, опубликованную на страницах газеты «Комсомольская правда».
В кирзовых сапогах в поисках сплетен
Недавно на страницах «Комсомольской правды» было опубликовано два материала военного журналиста Дмитрия Стешина о школе Щетинина. Он съездил в село Текос, где находится лицей, проштудировал соцсети, собрал всю грязь, какую только мог, сплетни и непроверенную информацию, и выдал горячее чтиво с громкими заявлениями о том, что подростки в лицее голодали, нещадно эксплуатировались на стройке, страдали от отравлений, подвергались насилию, становились сектантами, плохо учились и сдавали ЕГЭ на тройки. Упомянул о бунте лицеистов, которые будто бы в знак протеста подожгли одно из строящихся зданий. Обвинил основателя школы Михаила Петровича Щетинина в педофилии, сообщил о якобы замеченных когда-то кем-то «беременных девочках», которые обивали пороги школы со своими заплаканными мамами.
Представители школы, и те, кто не раз бывал в Текосе, лично знал Михаила Петровича, а также выпускники школы Щетинина заявления Стешина опровергают, а его публикации о лицее считают оскорбительными и клеветническими, не исключая при этом, что военный корреспондент, который вдруг заинтересовался вопросами образования, просто выполнял чей-то «заказ» – «морально уничтожить школу Щетинина». Сейчас представители лицея-интерната готовят иск о защите чести и достоинства, они будут требовать возбуждения уголовного дела по ст. 128 УК РФ («Клевета»).
Казалось бы, Стешин – опытный журналист. Работал в горячих точках, писал о войне. Он, как никто другой, должен знать и понимать, что за любым громким заявлением и уж тем более за каждым обвинением в тяжком преступлении должны стоять подтвержденные документально факты. Голословные заявления, сделанные с ссылками на людей с болезненной фантазией, чем-то обиженных или жаждущих славы, – не более чем сочинение сплетен.
Почему Стешин не проверил собранную по подворотням информацию? Почему не сообщил, что за 30 лет существования школы на сотрудников лицея не было заведено ни одного уголовного дела? Почему не разыскал упомянутых «кем-то когда-то» пострадавших? Не выяснил, достоверны или выдуманы озвученные его информаторами истории? Почему не пообщался с реальными выпускниками, с теми, кто учился в школе Щетинина? Почему не указал, что по официальной информации, выпускники лицея при сдаче ЕГЭ демонстрируют показатели выше, чем в среднем по району? Как журналист он обязан был это сделать, но не сделал. Видимо, такой задачи перед ним не ставили.
Камертон справедливости
Любой педагог знает, что завоевать доверие ребенка, а уж тем более уважение детского, подросткового коллектива – дело непростое. Дети всегда очень остро реагируют на неискренность и несправедливость, чувствуют лицемерие и двуличность, понимают, что такое хорошо и что такое плохо.
Михаила Петровича дети уважали и даже после выпуска часто заглядывали в гости в лицей. Это о многом говорит.
В лицее в Текосе, кстати, работала супруга Михаила Петровича и учились его дети.
Для того, чтобы разобраться, что из написанного в «Комсомолке» правда, а что – вымысел, корреспондент «ЯСНО» разыскал нескольких выпускников лицея Щетинина. Они жили в интернате в разные годы и сегодня не имеют отношения к этому учебному заведению. Так что приукрашать или замалчивать что бы то ни было, им нет никакого смысла.
Те, с кем мы пообщались, в годы учебы в лицее были подростками. И, конечно, замечали и понимали больше, чем кажется взрослым. А с учетом того, что любая информация – будь то просто новости или чьи-то тайны – в коллективе распространяется очень быстро, мы решили именно их, повзрослевших выпускников, попросить рассказать правду о том, каково им было учиться в лицее Щетинина.
В частности, у бывших лицеистов мы спросили, как проходило обучение, чем оно отличалось от обучения в традиционной школе, проявлял ли Михаил Петрович Щетинин какие-то особые симпатии к отдельным учащимся, были ли случаи изнасилований, отравлений, привлечения к какому-либо религиозному культу?
Был ли «бунт лицеистов» с поджогом одного из корпусов? Доводилось ли детям голодать, и действительно ли руководство лицея ограничивало общение учащихся с представителями «внешнего мира»?
Спросили, был ли Михаил Петрович Щетинин авторитарным лидером и сможет ли, на их взгляд, лицей работать в прежнем режиме без его личного участия.
«Система погружений – альтернатива репетиторству»
Анна Базалий сейчас живет в Славянске-на-Кубани, является руководителем семейного центра «SuperДетки». Планирует в ближайшей перспективе открыть в Краснодаре образовательный центр, где обучение будет построено по методу погружений, который практиковался в школе Щетинина. Она считает, что за этим методом будущее, поскольку он отвечает темпам жизни, которые задает современность. Анна на своем опыте убедилась, как интересно и ярко можно учиться, и хочет подарить эту возможность другим. Школа, которую она планирует открыть в Краснодаре, будет решать много задач. Она подойдет и тем, кто выбрал семейную форму образования, и станет прекрасной альтернативой репетиторству.
В лицее-интернате в Текосе Анна находилась с 2003 по 2015 год. Здесь она закончила 11-й класс, получила образование в действовавшем на базе лицея отделении Армавирского государственного педагогического института, став учителем истории. Кроме того, освоила целый ряд рабочих профессий. Некоторое время работала преподавателем.
«Мне было 16 лет, когда я поступила в лицей. На собеседовании при поступлении Михаил Петрович спросил, какие предметы у меня любимые, а какие нелюбимые. Я сказала, что очень не люблю физику. Он, к моему удивлению, отправил меня в коллектив «физиков», а моим наставником стала 13-летняя девочка. Это был просто переворот в сознании! Как ребенок, который младше меня, может мне что-то объяснять? Но после нескольких индивидуальных занятий с моим наставником, я поняла, что физика – это невероятно интересно, и уже на занятиях, которые проводил учитель-предметник, все прекрасно понимала. Физика стала одним из моих любимых предметов», – делится Анна.
Режим дня и бунт, которого не было
Анна Базалий уверяет, что работа на стройке была в удовольствие. Веселая музыка, соревновательная атмосфера и азарт в освоении нового: «Мы гордились своими успехами, плодами своего труда и с радостью делились ими с родителями и друг с другом».
Кормили лицеистов вкусно и сытно.
«Питание в школе было более, чем хорошим. После завтраков, обедов ужинов оставались ящики с йогуртами, тазы с горошком, рыбой, супами, кашей, которые просто выливались или относились нашими дежурными местным бабушкам, – поясняет Анна, – поэтому не представляю, о каких "голодных зверьках" говорится в Комсомольской правде».
И хотя мясных блюд рацион, действительно не предусматривал, но их отсутствие компенсировали рыбные блюда. А те, кто хотел употреблять мясную продукцию, могли приобрести то, что они желают, в магазине в поселке.
«Я и сама, случалось, покупала что-нибудь мясное и приносила в лицей, и никто никаких замечаний на этот счет мне не делал», – рассказывает Анна.
Случаев, когда кто-то «перерабатывал» на стройке и не успевал поужинать или пообедать, о которых в «Комсомолке» сообщает Стешин, как уверят Анна, не было. О режиме дня лицеистов военкор тоже написал недостоверную информацию.
«По поводу того, что ложились в 12 часов ночи, а вставали в 2 часа утра, – это откровенное вранье. За режимом детей следили очень строго. Отбой был в 21.30, подъем – в 6.30. Построение и легкая пробежка были ежедневной практикой. Это проходило в веселой, дружной атмосфере: чей коллектив соберется и убежит на пробежку первым? Это было абсолютно потрясающее и счастливое время!» – высказалась бывшая лицеистка.
Случаев отравлений чем бы то ни было в тот период, когда она училась в лицее, по ее словам, не было, как и случаев изнасилований и беременностей.
«Ну, какая-то дикая история по поводу того, что беременные девочки стояли под дверями, плакали. Лично я, за 13 лет пребывания в Текосе, не видела ни одной беременной, плачущей под дверями Михаила Петровича девочки или увезенной в психиатрию. Откровенно нелепая клевета», – отзывается наша собеседница по поводу «страшилок», написанных в «Комсомолке».
«Бунта» лицеистов, о котором сообщил один из информаторов Стешина, Анна тоже не заметила, хотя училась именно в тот период времени, когда в одном из корпусов произошел злополучный пожар.
«Пожар произошел, когда я только поступила в лицей. Причиной, насколько мне известно, было замыкание проводки, – вспоминает Анна. – Мой приезд совпал с выпускными экзаменами большого количества студентов. Они заканчивали институт. После экзаменов большая часть из них уехала, что вполне логично. Кто-то из них остался работать в школе. Ни о каком бунте я никогда не слышала. Часто проводились общие сборы, сборы коллективов проходили ежедневно. Ребята всегда открыто и безбоязненно выражали свое мнение по любым вопросам. Никакого бунта лицеистов, о котором написано в «Комсомолке», не было. После пожара мы всем коллективом – и лицеисты, и учителя – думали, как восстановить здание», – отметила собеседница.
«Верил в нас, как никто другой»
Анна считает жизнь в лицее невероятным и увлекательным опытом. Она рада, что, не отрываясь от учебы, получила несколько рабочих профессий.
«В “Комсомольской правде” упоминают, что сотрудники занимались разными направлениями и упрекают в этом Школу и Михаила Петровича. Я могу сказать, что благодаря тому, как Михаил Петрович выстроил процесс обучения. У каждого ребенка, при желании, была возможность получить дополнительное образование на базе ПТУ. И самое главное – получить практику! Скажу о себе, – откровенничает она. – Во время нахождения в Текосе я получила три диплома по рабочим профессиям: мастер закройщик, мастер отделочных работ и повар-кондитер. И самое главное, что на базе школы была возможность эти навыки закрепить. В швейной мастерской – при изготовлении концертных костюмов для ансамбля «Колокола России», дежуря на кухне поваром и занимаясь отделкой наших же зданий. На мой взгляд, это дает больше возможностей любому ребенку для реализации в жизни. За все годы, проведенные в лицее, я видела непрерывную работу по улучшению всех сфер жизни лицея. Это не может не вызывать уважение».
Бывшая воспитанница школы Щетинина подчеркивает, что лицей дал ученикам не только знания, но и воспитал в них другие, не менее важные качества.
«Нас научили общаться в коллективе, взаимодействовать, брать ответственность на себя, принимать решения, проявлять активность и свою позицию. Михаил Петрович «закладывал зерна вечных ценностей» в наши сердца. За это ему отдельная благодарность. Жить по совести, уважать старших, любить Родину, свой народ, – отмечает Анна Базалий. – Он часто говорил: «что снаружи, то и внутри», и призывал держать это в балансе. Всегда проводил мысль о том, что мы не должны оставаться в стороне: если видим проблему, то должны либо сами ее решить, либо привлечь старших».
Обвинение в сектантстве и в закрытости, которые предъявляют лицею, Анне кажутся надуманными. В лицее учились дети разных национальностей и вероисповеданий. Были и те, кто не верил в Бога. Сам Михаил Петрович был православным. В лицее, по ее словам, никто никому и никогда не навязывал религий, верований, как и не призывал к атеизму.
«Упрекают, что в школе кроме как в кабинете Михаила Петровича, нигде не было образов. Это достаточно странное обвинение. Общеизвестный факт, что в школе учатся дети разных вероисповеданий, поэтому пространство для жизни должно быть нейтральным. Если кому-то нужно было совершить намаз, у него была такая возможность. Если кто-то хотел сделать красный угол, такая возможность тоже была. Тех, кто не проявлял интереса к вере, никто не осуждал. Большая заслуга Михаила Петровича в том, что он постоянно на сборах прививал нам понимание того, что важно уважать и принимать другие народы, религии, культуры. В обычных школах об этом остается только мечтать», – отмечает Анна Базалий.
Что касается «закрытости», то она была, считает Анна, точно такой же, как в любом современном детском летнем лагере или в средней школе. Вы попробуйте зайти сегодня в школу – вас не пропустят без разрешения администрации.
«Считаю, что это правильно, что доступ посторонних на территорию лицея без согласования с руководством был запрещен. Это было оправдано. Помню, когда в лицей был наплыв поклонников писателя Мегре, даже дополнительную охрану выставляли… Каких-то запретов на покидание школы для лицеистов не было, но это, естественно, тоже нужно было согласовать с педагогами, которые несут за тебя ответственность», – рассказывает бывшая воспитанница лицея-интерната.
Никогда, по ее словам, Михаил Петрович в общении с лицеистами и лицеистками не допускал ничего лишнего, предосудительного и подозрительного. Считает Михаила Щетинина авторитетным педагогом, на которого старается равняться.
«Он верил в нас, как никто не верил. Верил в то, что нам все по плечу. Каждому ребенку говорил, что он талантлив и может больше, для каждого находил свои слова для поддержки и мотивации. Ведь это очень важно для ребенка, когда учителя верят, что он может все. Не все родители и не все педагоги это понимают. Михаил Петрович верил в нас, и мы учились верить в себя. Когда я покинула лицей, поступила в институт, чтобы получить второе высшее образование в сфере дизайна, но вскоре поняла, что хочу посвятить свою жизнь детям», – говорит Анна.
Она убеждена, что Михаил Щетинин вырастил сильную команду педагогов, которые смогут продолжить его дело. По ее мнению, закрытие этой школы стало бы большой ошибкой и утратой для российского образования. Более того, она уверена, что практика изучения предметов методом погружения должна максимально распространиться в российских школах – это повысит качество обучения школьников.
«Пришла в лицей после окончания средней школы»
Ольга Бережная сейчас работает старшим воспитателем в одном из детских садов Краснодара. Она пришла в лицей Щетинина уже после окончания средней школы. Ей было 17 лет.
«Это было в 1991 году. Год я проучилась в лицее, а затем – здесь же – поступила на очно-заочную форму обучения в институт, и окончила его, получив профессию учителя истории, затем – немного преподавала. Из Текоса я уехала в 2005 году, то есть провела там, фактически, 14 лет. Я пришла в лицей почти взрослой – все понимала и со всей ответственностью могу заявить, что никаких случаев насилия и любовных взаимоотношений с воспитанниками, о которых заявляет «Комсомолка», не было. Я оскорблена теми заявлениями, которые были сделаны со страниц этого издания, потому что то, что там написано, не соответствует действительности», – рассказывает Ольга Николаевна.
Признается, что после обучения в обычной школе, была удивлена тому, как было построено обучение предметам в лицее – все они изучались, что называется на стыке дисциплин, позволяя осознать, что химия и физика, например, неразрывно взаимосвязаны.
Уверяет, что работа на стройке никогда не была в тягость, а кормили всегда вкусно и сытно – в рационе были овощи, фрукты, рыба. Случаев отравлений воспитанников не помнит, как и осуждения тех, кто покупал и приносил в лицей что-нибудь мясное.
Обвинения в том, что лицей-интернат был сектой, считает безосновательными – уверяет, что никаких обрядов, верований в лицее не практиковали, зато были прекрасные возможности для профессионального самоопределения. Школьники изучали хореографию, изобразительное искусство, имели возможность бесплатно получить рабочие профессии и высшее образование.
«Сейчас, сталкиваясь с проблемами, не боюсь их решать»
Сейчас принято оценивать результаты обучения по баллам, набранным по ЕГЭ. Ольга Бережная считает, что такой подход не позволяет дать комплексную оценку обучению и воспитанию.
«ЕГЭ не показывает всех граней. Личные качества не менее важны, чем знания. Мы ведь не только знания получали, но и опыт работы в коллективе, учились самообслуживанию, задумывались о своем будущем. У нас появлялся интерес к учебе, к самореализации. Каждый лицеист получал профессии, поддерживал порядок в своей комнате, учился нести ответственность за результат общей работы, – рассказывает Ольга. – Нас учили конструктивно взаимодействовать друг с другом, общаться, дружить. Современному школьному образованию не хватает воспитательных компонентов. В обычной школе дети получают знания, но у них часто не появляется интереса к учебе, не формируется навыков самообслуживания. Детей и подростков в семье сегодня, как правило, приходится заставлять прибирать за собой. Лицей научил нас самостоятельности, ответственности, научил нести ответственность за свои решения, не быть равнодушными к тому, что происходит вокруг. Сейчас, сталкиваясь с проблемами, я не боюсь принимать решения».
Ольга Бережная считает, что именно пример Михаила Петровича Щетинина как педагога, который верил в одаренность каждого ребенка, помог определиться ей с выбором профессии.
«Он был уникальным человеком, бесконечной доброты и веры в ребенка. Он верил, что каждый ребенок может многого добиться, если верить в его силы, – говорит Ольга Николаевна. – Обучение в лицее для каждого выстраивалось в индивидуальном формате, все учились в своем темпе. Кто-то – осваивал школьную программу за год, кто-то – чуть медленнее, но никто никого не подгонял. Я надеюсь, что лицей в Текосе продолжит существование и у российских детей будет возможность пройти обучение в этой уникальной школе».
«Лицей перевернул мои представления об учебе»
Ярослав Егоров – архитектор, индивидуальный предприниматель. На данный момент его компания занимается проектированием жилых и общественных зданий, часто выполняет функции генерального проектировщика. В Краснодаре немало объектов недвижимости, которые появились при его непосредственном участии. В частности, он приложил руку к проектированию ЖК «Немецкая деревня», ЖК «Центральный» и ряда других объектов.
Между тем, когда Егоров поступал в лицей, шансов на то, что он сможет без проблем сдать экзамены для поступления в вуз, было немного…
«В лицее-интернате я провел более 6 лет. С 1997 по 2003 годы. В школе учился неважно – пришел в лицей после 9-го класса с тройками по шести предметам. Одним из мотивов было то, что при поступлении в лицей не нужно было сдавать вступительных экзаменов. Мне казалось, что сдать экзамены по физике или алгебре я никогда не смогу, – рассказывает Ярослав. – Лицей буквально перевернул мои представления об учебе. Здесь изучение каждого предмета начиналось с азов и завершалось погружением в сложные темы. Причем обучение было выстроено таким образом, что часть курса тебе объясняли твои же ровесники, а то и те ребята, кто младше тебя, но уже сдал предмет… Причем, разбирая темы, мы объясняли их друг другу, а кураторы при этом следили, чтобы никто не делал ошибок. В итоге шанса что-то не понять просто не было. Знания выстраивались в четкую и понятную систему, я во многом разобрался и устранил пробелы. В итоге – закончил среднюю школу в лицее на четверки и пятерки».
После окончания школьного курса, он остался в лицее-интернате, поскольку была возможность поступить на его базе в Ростовскую государственную академию архитектуры и искусства. Кроме того, во время обучения он получил профессии плотника, бетонщика, плиточника, штукатура и мастера общестроительных работ.
«У лицея были заключены соглашения с несколькими вузами по подготовке специалистов ряда профессий. Это, конечно, была отличная возможность получить высшее образование, и многие лицеисты старались ею воспользоваться. Что касается стройки. Да, мы работали. Но о том, что это обязательная часть учебного плана, нам сообщали на этапе поступления в экспериментальную школу. То есть, все, кого это не устраивало, могли отказаться. Меня работа на стройке не смущала, тем более, что мы не просто работали, но и осваивали новые профессии. Перегрузок не было. Как и случаев, что кто-то, «заработавшись» и опоздав на ужин или обед, оставался голодным. В столовую всегда можно было прийти перекусить – даже если ты отстал от своей группы или просто проголодался. С едой проблем никогда не было. Никаких голодных обмороков, отравлений, эксплуатации на моей памяти не было. Драк между лицеистами тоже не было – думаю, потому что у нас был очень плотный режим дня, и не было времени на конфликты», – вспоминает он.
«Хочу, чтобы мои дети тоже учились в школе Щетинина»
Публикации Дмитрия Стешина в «Комсомольской правде» Ярослава огорчили, потому что к лицею, который был долгие годы его домом, он по-прежнему относится с теплотой.
«Мне прислал ссылки на публикации в «Комсомолке» один из моих знакомых, который, зная меня, и зная, как я отзываюсь о лицее Щетинина, не поверил тому, что написано. Я подтвердил, что никаких ужасов, о которых там сообщается, на самом деле не было. Журналист собрал какие-то сплетни и домыслы. Как не вспомнить слова нацистского пропагандиста Геббельса, который говорил, что чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят… Видимо, на это и был расчёт», – отметил собеседник.
В детском коллективе никаких тайн не утаить. Так что если бы были какие-то «беременные девочки» или случаи насилия, то это, конечно, было бы всем известно.
Дети с уважением относились к Михаилу Петровичу.
«Думаю, что таких людей, как Михаил Петрович – по глубине знаний, широте взглядов – я в жизни больше не встречу. Он мог пожурить, сделать очень корректное замечание за поведение. И становилось стыдно. Даже не за плохое поведение, а за то, что ты его подвел... Потому что он верил в нас. Даже больше, чем мы сами. Видел в каждом – лучшее. Это мотивировало быть Человеком. Хотелось оправдать его ожидания. В одной из публикаций «Комсомолки» написано, что Михаил Щетинин был авторитарным лидером. Это не так. Он был харизматичным человеком, это правда, но всегда прислушивался к лицеистам в решении любых вопросов», – делится Ярослав Егоров.
По его словам, лицейский опыт взаимодействия в разновозрастных коллективах научил его конструктивно взаимодействовать с людьми и позволил получить первые навыки управленческой работы.
«В обычной школе кого мы запоминаем? Максимум, одноклассников и нескольких учеников из параллельных классов, а в школе Щетинина примерно через год обучения я знал уже практически всех сотрудников и учащихся от мала до велика, потому что систематически проводились реорганизации, формировались и расформировывались разновозрастные коллективы разных составов, созданные на разное время для решения разных задач», – поясняет он.
О лицее у Ярослава остались светлые воспоминания.
«Михаил Петрович мог запатентовать свой метод обучения, сделать лицей частным… Но он не сделал этого, потому что искренне считал, что обучение в лицее комплексного формирования личности детей и подростков должно быть бесплатным, доступным и государственным. Он был настоящим патриотом и государственником», – высказался выпускник.
Ярослав Егоров считает, что опыт лицея в Текосе необходимо изучить и внедрить в других российских образовательных учреждениях, а сам лицей – должен развиваться.
«У меня двое сыновей, и я хотел бы, чтобы они, как я, прошли обучение в лицее Михаила Щетинина в Текосе», – говорит Ярослав.
Пожалуй, это заявление – одно из самых важных. Ведь своим детям никто плохого не посоветует.
Подготовила Наталья Глумова
Источник: «ЯСНО» НОВОСТИ ЮГА РОССИИ. СО СМЫСЛОМ. 16 января 2020
https:// yasnonews.ru/news/aktual/54654_kakovo_bylo_uchitsya_v_litsee_shchetinina_na_samom_dele/
(Режим доступа 30.06.2022)